/ Непал - Кайлаш 2010 - 2012
Личный кабинет
Коврики для йоги
Непал - Кайлаш 2010 - 2012

Непал - Кайлаш 2010 - 2012

Гималайские трекинги от «Сат Нама» Сергей Баев, участник восхождений, инструктор йоги

Я уже был в Гималаях два года назад, когда мы с группой около двадцати человек, набранной йога-клубом «Сат Нам», отправились по треку вокруг горной цепи Аннапурна. Вкратце (подробнее см. ниже Вместо эпилога): закиснув на пару дней в долине Катманду (1,4 км над уровнем моря), мы отправились вдоль ущелий, плавно набирая высоту, ночевали в гестхаусах, дошли до4,5 км над уровнем моря, затем за один день метнулись через перевал Торонг-Ла (5,4 км над уровнем моря) – самую нижнюю вершину горной цепи и одновременно самую высшую точку нашего маршрута – и спустились на ту сторону, где пару дней откисали, разговлялись, закупались и уехали восвояси –через Индию (с выходом в ночной Дели) в родную Москву. На все про все три недели.



Это факты. Хотя, конечно, были и чувства, эмоции, переживания момента. Их-то я и не помню, вернее, неохота рассказывать – пусть живут в нагвале (впрочем см. ниже Вместо эпилога). Разве что, пожалуй, упомяну так называемую «горную болезнь», которая настигла меня одним из первых на высоте двух километров и проявилась в головокружении, температуре, рвоте, поносе. Зато по ее прохождении (дня через два) отключается самоконтроль (лобным долям мозга не хватает кислорода), постепенно слетают маски, как листья засохшей капусты, вскрывается эго, а вместе с ним и чистая душа; твоя сущностьстановится ближе к Богу, твои намерения реализуются быстрее…



И вот этой весной, в мае 2012 года, мы собрались вновь, группой в два раза меньше, зато теперь аж в Тибет. Маршрут похож: столица Непала Катманду (о, эти величественные буддистские ступы! эти ужасающие индуистские храмы! коварные обезьяны, узкие улицы, барабанящие свадьбы, камни, туники, танки, чаши! – далее см. Вместо эпилога), неспешный пеший (с небольшим вкраплением автобусов и самолетов) подъем до 4,5 км над уровнем моря (вдоль не Аннапурны, а другой гималайской гряды, но, как обычно, со всей гаммой непальской растительности: от влажных джунглей до сухих свежих сосен и карликовых берез), там перевал и пересечение границы с китайским Тибетом. Едем на джипах уже по «крыше мира», пустынной холодной «арене», высокогорному плато (5 км над уровнем моря), над котором в свою очередь расположились небольшие 3-километровые горы, одна из которых Эверест (Джомолунгма). Но нашей целью была странная, воспетая эзотериками, имеющая форму четырехгранной пирамиды гора, известная европейцам как Кайлас (Кайлаш).



Вот мы до нее доехали: вокруг желто-красно-черные холмы, пустыня, холод собачий, сами собаки, тощие и одичавшие, рядом огромные обросшие шерстью яки, слепящее солнце на синем небе, отчетливые белые облака на горизонте. Рядом с Кайласом два больших озера (вообще в Тибете много озер): Ракшас и Манасаровар, - первое олицетворяет смерть, второе – жизнь, мертвую и живую воду, разрушение и созидание. Мы искупались в обоих.Съездили в разные буддистские и бонские монастыри, в заброшенные пещерные города и вперед, на Кóру.



Кора – это значит пеший обход вокруг Горы, желательно, по часовой стрелке (если ты за светлые силы). Еще есть так называемая Внутренняя кора – вокруг прилегающей к Кайласу с южной стороны горы Нанди. А еще есть Кора касания лиц – это значит, обходя Гору, еще и касаться, с трепетом и почтением, каждой из четырех сторон этой гигантской, как некоторые пишут, даже рукотворной пирамиды; эти стороны имеют названия: Южное лицо, Западное, Северное и Восточное. В нашем походе некоторые из группы коснулись Южного лица, а один Северного. К Западному оказалось без альпинистского снаряжения не подойти (там был крутой ледник), а к Восточному уж не было времени и сил (слишком далеко идти меж страшных «линз» - вогнутых скалистых стен, в фокусе которых, говорят, изменяется пространственно-временной континуум). Чуть не сдохнув от холода, саднящего горла, отсутствия душа и общего умопомрачения, словом, от той же «горной болезни», мы заночевали у Северного лица, пройдя 180 градусов Внешней коры, а на следующий день еще и преодолели перевал в 5,6 км над уровнем моря, возвращаясь к Южному лицу по оставшейся полуокружности.



Затем группа энтузиастов предприняла попытку Внутренней коры вокруг горы Нанди, где мы и коснулись Южного лица Кайласа, но кору не закончили – вернулись тем же путем, так и не решившись перевалить через сочленение Нанди и Кайласа из-за покрытого льдом крутого сыпучего склона и начинавшейся снежной бури. На пути домой снова заночевали у озер, набрав в бутылочки живой воды, и поехали на джипах с «арены» вниз, пересекли границу Непала, въехали в Катманду, почревоугодничали сладострастно и – через Дели в Москву.







Губы, щеки обветрены, белки глаз – белые! кожа чистая, голова ясная, без сомнений, но и без решений. Тело как ветром продуло. И много чего выдуло. Выдуло физические силы: хотя наши большие рюкзаки несли портеры, а мы лишь маленькие, на высоте в пол-высоты самолета мы едва тащили собственный вес. Мысли по инерции работали быстрее, чем мышцы: хотелось привычно разогнуться, скакнуть на камень, сделать ласточку, ан-нет – жди самого себя, теряя запал. Тут результат - ничто по сравнению с процессом. Выдуло результат.



А вот процесс везде, потому что он и дует. Тибетцы поют мантры, даже когда молчат. Ум расфокусирован и не противоречит воле Божьей. Желания совпадают с Провидением, и поэтому исполняются почти мгновенно. Все созданные человеком религиозные эгрегоры истончаются, и сквозь них проступает иррациональная истина в виде собственного опыта.



Бесы остаются без защиты эго и начинают вырываться то тут, то там, со скандалом, с болью, иногда улетая навсегда. Например, в первые же дни трекинга активизировались мои личные чертенята: гордыня и собственная уникальность наряду с высокомерием – когда я лихо осуждал про себя одногруппников, торжествуя над их слабостями;



сюда же тщеславное подхалимство – снисходительно одаривая коллег «бескорыстной» помощью; или похоть, некое жреческое вожделение и одновременно готовность быть порабощенным – глядя на высокогорных девушек с огромными глазами, которыми они первые вгрызаются в твою душу и держат, долго следуя попятам или являясь вновь уже за километр от деревни; раздражение, даже ненависть на фоне скрытой беспомощности – когда преследующие дети-попрошайки, как демоны, проверяют границы твоего страха: предполагаешь, что могут задеть – обязательно заденут, толкнуть – обязательно толкнут, кинуть камень – кинут, не мимо – значит, не мимо; жадность и чистый эгоизм – когда порционно раздавали таблетки от горной болезни; обжорство и ненасытность – когда походная кухня ломилась от многообразия яств; наконец, привязанность к материальному, плен майи – когда я потерял эти чертовы снегоступы, дорогущие, которые я не хотел брать с самого начала, но гордость откликалась на зазывы группы, ибо были они только у меня (что уже бессмысленно), но были они ТОЛЬКО у меня, и когда я обнаружил, что забыл их в отеле, отрезанном от меня 2-часовым перелетом через опасное ущелье, куда уже маршрут никогда не возвратится, до меня вдруг дошло, на что я их променял… на одноразовые тапки, которые решил прихватитьоттуда с собой, потому что «их все равно выбросят, а мне дома сгодятся» - это в Москве-то!Вот такая хрень, вот такие бесы. И выгнать их может только полное смирение и, как предпосылка к нему, максимальная честность с собой.



Смирению же здесь способствует все, сама природа. Вот они и вылетают, духи эти, по добру по здорову. В московской суете я бы их и не заметил. Когда же сидишь в четыре утра в палатке, обливаясь холодным потом, с температурой 39, дрожа от озноба и бессонницы и давясь соплями и обгорелым горлом, чем я и наслаждался в первую ночь пешего трекинга, принятие этой нестерпимой реальности, то есть смирение– единственный выход. Когда стоишь на следующий день под водопадом, колким, жгучим, обновляющим все нутро… Когда прикладываешь руки к продавленным в камне следам рук великого гуру Ринпоче (Падмасабхавы), покорившего тибетских демонов… Когда находишься на буддистской службе под распевный речитатив монахов с лысыми головами и светлыми взглядами в полусумраке монастыря… Когда в удаленном высокогорном храме предстаешь перед ужасным Махакалой, разрушающим все ментальные препятствия, но и самого тебя, если весь состоишь из оных…



Когда горят спальники, коврики и рюкзаки от оставленных в гестхаусе свечек, а ты сидишь в соседней комнате и медитативно пьешь чай… Когда воспринимаешь астрологическое объяснение натальной карты прямо в сердце в обход разделяющего ума… Когда за дневной переход, глядя в бегущую под ногами землю, вспоминаешь последовательно всю свою жизнь от момента настоящего до момента зачатия и даже раньше… Когда понимаешь после окунания в мертвое озеро, что в живое почему-то совсем не хочется, ибо сейчас так зловеще комфортно… Когда шагаешь по древнему пещерному королевству Гуге и потом, впервые за полторы недели, лежишь в единственных на много километров горячих источниках и моешь голову шампунем… Когда сидишь на корточках в величественном, с царственно развевающимися китайскими флагами, бетонном сооружении под названием общественный туалет и наблюдаешь, как брошенная в зияющую дыру бумажка плавно поднимается вверх, нежно касаясь тебя краями, ввиду такого инженерного упущения, как обратная тяга… Когда ничто не мешает подойти к Северному лицу, а вместо этого волею судьбы остаешься лишь наблюдать за этой максимальной приближенностью и вдруг понимаешь, что наблюдение в данный момент куда ценнее… Когда с утра руководитель группы искренне объявляет, что во сне великий йог и поэт Миларепа пригласил всех подойти в свой монастырь за благословением…



Когда с подозрительным бесстрашием преодолеваешь крутой ледяной склон Внутренней коры, а группа разумно решает не переходить перевал, и ты отчаянно проваливаешься в 22-ю уловку: либо смертельно обидеться на всех, сохранив «достоинство и смысл», либо смириться с положением, но вместе с этим навсегда разочароваться в Кайласе и в мире и в Боге и отравиться жалостью к себе… Когда за день до отлета в Москву на крыше отеля в теплую ночь под сочные манго, арбуз и папайю благодаришь каждого из группы лично, а потом от каждого выслушиваешь уникальные слова благодарности… Именно тогда незаметно приходит это самое, истинное, тихое и светлое смирение, принятие всего вокруг и внутри, непринужденная осознанность, освобождающая от холостых брыканий и истерик.
Да, ты все еще несовершенен, то и дело гуляешь по гуннам: паришь в тонкой благости на перевале, брызгаешь раскаленной страстью у лица Горы, тонешь в тягучем невежестве в первом же кафе после спуска, - но все это остается осознанным. Все это ты, и ты это принимаешь, пропускаешь сквозь себя и в итоге отпускаешь с миром – все грехи, требования, убеждения, концепции… И в этом потоке присутствует нечто здравое, конструктивное, благое.



По возвращении в Москву поток захламляется с каждым часом нового дня, с каждым словом и делом. Но и это воспринимается спокойно. Друзья простодушно спрашивают: «Ну что, просветлился?» Съездил, мол, в Тибет приобрел просветление, как нормальный столичный потребитель. «А чего ездил-то вообще?» «Тайны мира открылись?» «С далай-ламой поговорил?» «Левитировать научился?» «А сколько стоит? Ууу – проще в Таиланд». «У нас в своем Отечестве знаний хватает».«Свою религию не познал – в чужую лезешь!» «Можно вообще никуда не ездить, ведь что снаружи, то уже есть внутри…» Да, да, да. Да, – говорю я своему субъективному опыту. Ведь он для меня – шаг к объективности.
 
Top SunHome.ru